- И почему королева столь категорично не приемлет его развлечений? Впрочем, оставим это!
- Королева считает что увлечения супруга не достойны короля. - молодая женщина пожала плечами. У любого человека, даже у короля, должны быть увлечения. И увлечения Людовика XIII были не самые худшие.
О! Да я смотрю, моих котов впору сажать на диету! -
Удивился кардинал, подзывая животное поближе
- Ваши питомцы радуют жаждой жизни, и не страдают меланхолией, - Мари наклонилась и подняла дядиного любимца. Люцифер обнюхал руки герцогини, лениво потянулся и перебрался на колени хозяина. Кардинал вновь вспомнил о м-ль Ле Фабери
- Герцогиня де Шеврез пользуется абсолютной неприкосновенностью, королева никогда не простит если что либо случится с ее фрейлиной. Действительно, за все что творила в королевстве эта женщина, ее лишь изредка журили и то только для видимости.
- Я непременно напишу Армель, постараюсь объяснить... Но когда начинается конфликт сердца с долгом - не всегда побеждает последнее. - герцогиня говорила как-то отрешенно, смотря вдаль. Она была еще очень молода, и сердечная рана порой все еще давала о себе знать. Лишь две мысли успокаивали ее: благосостояние любимого дяди, заменившего девочке отца, и надежда на счастье графа де Бетюн.

На мой взгляд, плата за мимолетную вспышку страсти высоковата... Вы не находите?

- Страсти - да... - ответ ее прозвучал несколько многозначительно. Если кардинал в принципе не любил эмоциональности, считая ее за слабость и часто страдая когда не мог сдержать собственных порывов, то его племянница предпочитала скрывать некоторые вещи в своей душе, которые, однако, иногда бросили тень на ее лицо. Одной из них было воспоминание о женихе.
- Впрочем, давайте о приятном. - Ришелье нашел лучшим сменить тему, - Как бы вам хотелось провести день?
- Если Вы не имеете ничего против, я думала предложить Вам партию в шахматы после обеда, пока мы ожидаем гостей. - Заговорщически улыбнулась дяде. - Надеюсь, если у Вас нет иных пожеланий, Вы не откажите мне?

- Ну что вы, разумеется, я не против! Но пока я намерен вас по эксплуатировать... - кардинал улыбнулся в ответ на озадаченное выражение Мари.
Следующие слова прозвучали так что герцогиня не смогла сдержать ответной улыбки.
- Вы хотите что бы я почитала? - она постаралась придать голосу максимальной сосредоточенности, - что нибудь из новых пьес? У Вас есть какое-то предпочтение?
Племянница не ждала подвоха, но привыкла что за многими действиями дяди скрывается смысл не всегда понятный с первого взгляда. Желал ли он действительно насладиться литературным шедевром или это было лишь предлогом, оставалось скрытым под этой алой шапочкой.

Мари с сожалением смотрела на кота, который отчаянно боролся за свою стратегическую позицию. Освободившись от Люцифера, кардинал встал со скамьи. Герцогиня так же поднялась.
Помнится, около года назад вы зачитывались романами..
Мари еле заметно покраснела. Действительно, романы увлекали ее и позволяли отвлечься от будней.
- Мне недавно прислали томик сонет Шекспира, - как бы между прочим вспомнила женщина, - думаю Вы оцените некоторые из них.
Она понимала что прогулка на сегодня подошла к концу, к тому же время близилось к обеду над которым повара хлопотали с самого утра.

- Мой Друг, твоя любовь и доброта - имея превосходную память не отягощенную годами, Мари принялась читать сонет легко взяв дядю под руку. - Заполнили глубокий след проклятья,
Который выжгла злая клевета
На лбу моем каленою печатью.
Откуда взялся именно этот, она не знала, но он как нельзя лучше передавал ее чувства. Ведь кардинал спросил о том какой из них пришелся ближе ей.
Лишь похвала твоя и твой укор
Моей отрадой будут и печалью.
Для всех других я умер с этих пор
И чувства оковал незримой сталью.
Голос женщины был тих и мелодичен, герцогиня продолжала читать пока они медленно возвращались в замок.
В такую бездну страх я зашвырнул,
Что не боюсь гадюк, сплетенных вместе,
И до меня едва доходит гул
Лукавой клеветы и лживой лести.
Я слышу сердце друга моего,
А все кругом беззвучно и мертво.
Уже на лестнице, кардинал вновь вспомнил о делах.
Король пишет новый балет. Напомните мне ближе к концу недели поинтересоваться, как движется работа...
- Непременно. Уверена, он будет столь же великолепен как предыдущий. - улыбнулась Мари развязывая атласную ленту. Передав накидку лакею, она вошла в столовую в сопровождении кардинала.

Вы успели выучить наизусть весь сборник? - дядя улыбнулся, входя в библиотеку, - но ваш выбор свидетельствует о том, что вы, моя дорогая, все еще переживаете о сплетнях.
- Ну что Вы, дядюшка, лишь только пару строк, - шутливо ответила Мари, подходя к нужной полке за томиком стихов.
- А сплетен я не замечаю, но боль приносят те - что ранят Вас.
Кардинал уселся на кушетку и Мари присела в кресло рядом.
- Что еще поразило ваше воображение? - поинтересовался прелат дразня прибежавших котят прекрасным цветком.
- Если монсеньор будет подвергать такому анализу мои вкусы, он найдет за что меня казнить! - рассмеялась герцогиня, - или, по меньшей мере, обустроить мне великолепный каменный мешок
Котята на мгновение отвлеклись на смех, но тут же вернулись к попыткам поймать розу. Молодая женщина открыла книгу и продолжила читать...

- Я давно научился относиться к досужим сплетням философски. В конце концов, раз сочиняют, значит не в чем обвинить в реальности... - ответил прелат.
-Это так, дядюшка. Правда, многие полагают, что обвинения отнюдь не беспочвенны, а это печально, - Мари подняла глаза на кардинала и горько усмехнулась. - Но это пустое. Как-никак "жертвам" памфлетов должно быть известно многим больше, чем самим авторам.
Герцогиня улыбнулась, опустив глаза в томик, бегло осмотрела следующие строчки, и после проследила за тем, как цветок был спасёт от цепких лапок разбушевавшихся котят.
- Не говорите глупостей, дорогая! Вы единственный человек, которого мне решительно не в чем обвинить! Разве что в чрезмерной заботе о моем благополучии, но с моей стороны это было бы черной неблагодарностью! - она не могла не заметить той грусти, с которой дядя смотрел на неё.
-Ну что Вы, мой милый дядюшка! - Мари опустила глаза.
- Все-таки англичане на редкость сентиментальная нация... Вы не находите?
Кивок.
-Действительно, монсеньор, и эта сентиментальность способна найти отклик в каждой душе. Ведь, все мы способны любить... - молодая женщина внимательно посмотрела в серые глаза кардинала.

- Не забивайте голову этими глупостями. Они не стоят вашего внимания!
-Мне бы вашей мудрости, дядя, - Мари поднесла руку кардинала к своим губам.
- Ну-ка, посмотрим, что напророчит мне господин Шекспир...
Молодая женщина внимательно посмотрела на прелата, а потом закрыла глаза, чтобы представить картину, нарисованную сонетом.
Нет красоты без них и правды нет. Нда... размыто...
-Согласна, но ответ может внезапно сам прийти в голову, - она улыбнулась и снова открыла книгу на первой попавшейся странице.
- У вас чтение стихов выходит значительно лучше.
Герцогиня спрятала смущённую улыбку и стала читать:
Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.

Мадлен закрыла книгу и опустила ее на кресло.
- Давайте оставим сонеты до лучших времен. - молодая женщина с озорной улыбкой взглянула на дяди пытаясь скрыть любопытство под тенью густых ресниц. Годы прошли, а стать военного осталась, пронеслось в очаровательной головке еще молодой женщины. Она не помнила его простым смертным, самые ранние детские воспоминания были связаны с "епископом Люсонским". Иногда, она жалела что не видела его до принятия сана.
Что могло принести ему светская жизнь? Семью? Детей? Но стал бы он величайшим, после короля, человеком Франции? Но думать об этом было безсмысленно.
- Мадлен, давайте поищем что-нибудь пожизнерадостнее, а не то я сейчас ударюсь в хандру и испорчу вам настроение.
- Нет нет, - Мари шутливо отмахнулась, - вот хандры нам точно не нужно. Чем же Вас позабавить? Если мне это удастся... - герцогиня слегка наклонилась к кардиналу и взяла его руку, - если получится поднять Вам настроение, я буду иметь честь просить Вас о великой жертве и милости ко мне
Племянница явно лукавила, так как никогда не имела отказа от дяди, потакавшей всем ее прихотям... Всем, кроме беречь себя и отпустить ее в уединение монастыря. Но второе теперь было еще менее вероятным чем прежде, до официального запрета Папы. Это единственный пункт с которым ей пришлось смириться находя утешение что ее покорность угодна Богу.