Калейдоскоп цветов и солнечных бликов кружил и менялся. Камилла совершенно расслабилась в обществе грозного министра, державшего всю страну в стальном кулаке.
- Если мадам де Комбале будет не против моего общества. - она как-то неопределенно повела плечем, - У Вас сказочно красиво, монсеньор. Но если судить по расположению, Вы любите уединение?

Они не задержались в уютном уголке, обогнув солнечные часы, Ришелье направился к широкой аллее. Их уединенная прогулка породит массу слухов в Париже, в этом графиня не сомневалась. Так пусть лучше их общение будет на виду. Увы, не успев сделать и десяти шагов по аллее, Камилле пришлось горько пожалеть о том что не сдержала вопроса повлекшего такой поворот. Воздух, переполненный душераздирающими звуками, способными заставить камень плакать, давил и наводил вселенскую грусть.
- Ротру, вы опять страдаете? - обратился к страдальцу кардинал.
Графиня с благодарностью взглянула на своего спутника, спасшего ее от неминуемой меланхолии.
В ответ на рекомендацию, молодая женщина благосклонно улыбнулась драматургу.
- Ваше Высокопреосвященство собрало у себя цвет искусства, - заметила она. Отойдя на достаточное расстояние от страдальца, добавила в пол голоса, - и все ипостаси лукавого Амура.

- Вы на удивление терпелив, монсеньор, - графиня улыбнулась наблюдая за неудачной охотой давно ожиревшего питомца кардинала.
- Подарок, монсеньор? - Камилла перевела заинтересованный взгляд на бледное лицо кардинала, - Вы меня заинтриговали. И что же это?
Не успев закончить вопрос, они остановились у великолепной беседки. Ничего подобного она прежде не видела.
- Это божественно! Кто создал это великолепие?! - глаза молодой женщины заблестели так как будто ей показали колье тончайшей работы, усыпанное драгоценными камнями.
- Уверенна, ее величество по заслугам оценит этот удивительный дар. Но это будет большой потерей для Вас и мадам де Комбале... как и для всех сатиров этого сада

- Быть может, монсеньор, подарите и Вашего садовника? - Камилла перевела восхищенный взгляд с беседки на кардинала, - иначе Его Величество никогда не будет иметь сады превосходящие Ваши.
Молодая женщина вновь вернулась к изучению великолепных роз.
- Боюсь Вас разгневать, Ваше Высокопреосвященство, но не могу не согласиться с маркизой. В этом великолепии надо предаваться более приятным размышлениям чем бумажной волоките.
Камилла подошла ближе и, не удержавшись, нагнулась к одному цветку что бы насладиться всей тонкостью аромата

- Боюсь мсье Колиньяр проклянет меня, в сердцах, за столь щедрый подарок Вашего Преосвященства, - Камилла преподнесла бутон к губам и  заговорщически улыбнулась, - вне зависимости от способа отделения оного от беседки. Но роза - без шипов? - молодая женщина приподняла бровь, - или это очередная загадка Вашего садовника?
Они некоторое время шли молча, графиня слегка покручивала цветок между пальцами.
- Неужели Вы не можете себе позволить даже несколько дней отдыха? - неожиданно нарушила тишину.

В глазах начинало рябить от разнообразия клумб и калейдоскопа цветов. Талантливо подобранный букет ароматов лился тонким шлейфом по аллеям. Но всему в жизни приходит конец, закончилась и эта прогулка. Кардинал уверенным шагом направился в сторону замка.
- Вы правы, монсеньор. К тому же, я бы хотела немного освежиться после дороги. Надеюсь, Вы позволите мне удалиться в покои так милостиво отведенные для меня?
Камилла была уверена что они и по возвращению не встретят исчезнувшую маркизу.

Однако, это в высшей степени странно... - прелат взглянул на окна и ускорил шаг на столько, что Камилле пришлось бы бежать что бы не отстать от спутника. Но еще ни за кем и никогда графиня не бегала, ускорив шаг до допустимого для почтенной дамы, она провожала взглядом взлетевшую на ступеньки фигуру.
Что же такого могло случиться, что бы этот айсберг потерял самообладание? Женщина подняла глаза на окна, и заметила что несколько из них плотно зашторены. Мерным шагом, Камилла вошла в замок и сняла шелковую накидку, отдавая лакею. Не без удовольствия отметив что господа поэты, видимо, достигли необходимого экстаза и несколько успокоились, решила подняться к себе. Проходя мимо библиотеки, графиня наконец-то увидела мадам де Комбале в компании Ришелье.

Оставив гостью, Мадлен совершенно не планировала так задержаться. Маркиза поднялась на второй этаж что бы отдать последние распоряжения прислуге, которая теперь была приставлена к комнатам графини. Все это заняло ни более десяти минут, и Комбалетта уже направилась к лестнице когда из-за очередной двери вылетел обезумевший Буаробер, подхватил ее как куклу и уволок обратно в комнату. Не успев придти в себя от столь ошеломляющей выходки, молодая вдова оказалась в центре внимания ни на шутку разбушевавшихся поэтов. Если бесцеремонность одного раздосадовали хозяйку, то продукт гения остальных - привел ее в ужас. Из мебели на своем месте остался только тяжелый, дубовый стол, вся же остальная мебель была передвинута, или же вообще перевернута. Комната напоминала картину баталии, а не жилище почтенного кардинала, до полной идиллии здесь не хватало только Ла Валетта в кирасе.
- Муза! Муза! Я поймал музу! - вопил неугомонный похититель, устанавливая добычу на стол.
- Снимите меня немедленно, мсе Буаробер! - чуть ни плача потребовала маркиза, - Или Вам мало приключений на сегодняшний день?
- Но мадам, - пожал плечами поэт, явно не желая отпускать трофей, - то было не приключение, а маленькое недоразумение! Его Высокопреосвященство неправильно поняли мои благие намерения!
Во всей жалкой комедии было одно благо, компания заметно поостыла, оставив в покое недобитые ими предметы интерьера. В который раз Мадлен приносила себя в жертву интересам опекуна, и сейчас ее миссия заключалась в спасении оставшегося имущества любимого дяди. Ей ничего не оставалось как играть роль Беллоны.
...
Вырвавшись из плена, маркиза поспешила в гостиную, но было уже поздно. Лакей сообщил что его высокопреосвященство в сопровождении графини изволили прогуляться. Невезучей хозяйке ничего не оставалось как ожидать их возвращения дома. Пойти в парк не представлялось возможным, только Господь Бог знал какими аллеями пойдет дядя, и разминуться было бы вероятнее чем догнать. Что бы успокоиться, Мадлен пошла в библиотеку и взяла первый попавшийся роман. Опустившись в кресло у окна, молодая женщина принялась за чтение не особо вникая в смысл.
Страницы шуршали, и возбужденный румянец почти растаял, когда в коридоре послышался знакомый, немного взволнованный, голос:
- Где мадам Комбале?
- Мадам ожидает вас в библиотеке, - ответил лакей
За несколько мгновений до появления худощавой фигуры в дверях, в голове женщины пронесся ураган мыслей... как оправдаться и не навлечь гнев дяди на гостей? Надо было очень осторожно выбирать какую часть правды говорить, а о какой лучше умолчать.
- Вы себя плохо чувствуете, Мари? - поинтересовался опекун опускаясь в кресло. Его пристальный взгляд не оставлял надежды  соврать, да и врать она не умела.
- Немного разболелась голова, дядюшка. - Мари виновато улыбнулась. - Простите, я не думала что задержусь так на долго, и Вам придется развлекать нашу... - маркиза запнулась, заметив тень Камиллы в дверях, - дорогую гостью.
- Мадам, - повернулась к графине, - надеюсь Вы простите меня за столь длительное отсутствие. Никоим образом я не желала проявить к Вам неуважение.
Слова маркизы были искренни, ни питая дружеских чувств к фрейлине Анны Австрийской, она, все же, предпочла прогулку с ней обществу неуправляемых гениев.
- Ваши покои готовы, если Вам угодно отдохнуть.
Видимо графиню де Буа-Траси не интересовала сцена между дядей и племянницей, и она, поблагодарив, решила воспользоваться оставшимся до Мессы временем.
Проводив взглядом гостью, Мари вновь повернулась к дяде, не ожидая от него похвал.

Не то что бы Комбалетта надеялась что дальнейших вопросов не последует, просто она не успела подобрать нужные слова для этого. Мари потупила взор, собираясь с духом что бы рассказать более подробно что произошло, но тут дядя окликнул виновника недоразумения.
- Буаробер, а вы ни в чем не желаете покаяться?
Маркиза вздрогнула от этого имени и неожиданности его второго пришествия. Взглянув на поэта, молодая вдова на секунду даже пожалела этого олуха, он напустил на себя несчастнейший вид на который только был способен этот неисправимый буян.
- Видите ли, монсеньор... Творческие метания вынудили нас искать покровительства музы...
Услышав столь невинное описание разгрома и разбоя, племянница подвела глаза к небу и прикусила щеку что бы нечаянно не выдать и тени действительности. Мельком взглянув на кардинала, Мари заметила что это сцена весьма его развеселила, но кроме некоей оживленности во взгляде, ничто не изменило его невозмутимого выражения лица и благородной осанки. Все происходящее больше походило на комедию в его театре, чем на разборку провинностей домочадцев.