Полдень. Уже. Мушкетер в который раз нетерпеливо взглянул на часы, стрелка которых неумолимо продолжала двигаться по часовой стрелке, более, чем двусмысленно, напоминая ему о том, что он опаздывает.
Арамис терпеть не мог опозданий, и, хотя и не отличался строгой пунктуальностью, всегда умудрялся пребывать на место встречи, опережая своего собеседника, ну, а если собеседником оказывалась обворожительная девушка, чье лицо было спрятано под темной вуалью, так тем более.
Сегодня же время обернулось против него. Как назло, Тревиль пустился в глубокие размышления о том, какие надежды он возлагает на своих мушкетеров, о том, что никто, кроме них, не может нести ответственность за безопасность Его Величества... И все в том же духе. Арамис был полностью солидарен со своим капитаном и был бы не против поддержать участие в этой беседе, но только не сегодня, не сейчас... Его ждут. Ждет.
Вскоре он освободился и, толком не отвечая на провокационные и весьма ироничные вопросы друзей, быстрым шагом направился к церкви Святой Екатерины.
Уже сворачивая в нужный переулок и увидев стены нужной церкви, мушкетер вспомнил о своем обещании навестить вечером г-жу де Шеврез. Навестить - слово неопределенное. Несмотря на облаченную в такую форму просьбу Мари, Арамис прекрасно понимал, что кроется под этим предлогом. Мари собиралась обсудить детали очередной интриги, которая заключалась в том, чтобы устроить королеве встречу с Бекингэмом. С Бекингэмом. С англичанином! Услышав об этом первый раз Арамис нахмурился и попытался возразить, объясняя, что это опасно, и не только для самой Мари - для королевы, которую это может скомпрометировать. Увы, у каждого из нас есть свои слабости и привязанности, а доводы Мари оказались настолько убедительными... что он просто не мог отказать.
Не отказался - выполнил. Кто бы мог подумать, что обычный королевский мушкетер окажет помощь врагу Ришелье, врагу Франции!..
Задумавшись, Арамис не заметил как чуть не прошел едва приметную калитку, ведущую в монастырский сад, и тут же торопливо свернул.
Он сразу увидел ее: она сидела на скамье и обмахивалась простеньким веером. Одета она была в простое, однако сшитое со вкусом, платье лицо скрывала шляпа с широкими полями. Арамис улыбнулся.
Красивая женщина красива не только в роскошных нарядах, отделанных золотом и драгоценными камнями, но и в любой другой одежде. При виде ее привычно подступила нежность. Другая на ее месте давно бы ушла, не дождавшись, а она ждет, волнуется, да еще каждый раз, не брезгуя, одевает обычные платья, дабы не быть узнанной. Ради него. А он... А он никогда не мог полностью быть с ней. Какая-то его часть всегда была скрыта от ее глаз, сердце не могло до конца раскрываться, а мысли изредка отвлекались на совершенно другое... Что это было, Арамис и сейчас затруднялся ответить. Влюбленность? Страсть? Нежность? Привязанность?
- Шевалье, я, право же, боялась что уже не увижу Вас.
- Маркиза, - Арамис галантно склонился и прикоснулся губами к нежной коже рук, - Я счастлив, что имею удовольствие видеть Вас, хотя мое опоздание этого и не заслуживает. Прошу меня простить.
Он присел на скамью рядом с ней, предварительно убедившись, что никто не может увидеть их здесь. Это было излишне - месса уже закончилась и прихожане давно разошлись по домам, но все же...
Арамис посмотрел на Мари и заметил тень вопросительности. Неужели он так странно сегодня выглядит? Ему уж и сдержанный Атос попенял на то, что нельзя так часто отвлекаться на собственные мысли. И тем не менее, помимо воли эти самые мысли возвращались к предстоящей встрече с Мари, к заговору, к интригам...
Интриги. Какие к черту - да простит Господь за такие слова несостоявшегося аббата! - интриги, когда он здесь - в тихом, уединенном от посторонних глаз и шума, саду, наедине с Мари... Не Шеврез - Комбале.
- Я надеюсь, что Вы также простите мне и мою задумчивость. Вчера я начал перевод довольно-таки непростого отрывка с латыни, и до сих пор сомневаюсь правильно ли я истолковал одну из ключевых фраз... - Арамис не хотел лгать. И вновь так получилось. Что ж, сам виноват, и впредь себя надо контролировать, не давая волю волновавшим мыслям.
Пока маркиза не успела заострить свое внимание на несуществующем отрывке, он быстро перевел тему разговора, - Впрочем, за вчерашний день мне слишком надоела латынь, чтобы говорить о ней и сегодня и докучать этим Вам.